П. И Субботин-Пермяк. «Воронежская баба». Холст, масло. 1912 год.
П. И Субботин-Пермяк. «Воронежская баба»
Холст, масло. 1912 год.

Людмила Долгина
«Надо жить радостно,
красочно, ярко»


Художник Субботин-Пермяк в России неизвестен. И это неправильно. На вопрос, почему так случилось, наверное, не ответят даже специалисты. Нет, это не местная пермская знаменитость. То, что он делал в живописи, доступно не только для понимания избранных, это – национальное достояние. Самое поразительное, что коллекция его работ в России сохранилась, она довольно обширна. И однажды, к столетию со дня рождения Субботина-Пермяка, ее собрали и показали в Пермской картинной галерее. Правда, для этого картины пришлось серьезно реставрировать, ведь они пролежали в запасниках почти полвека. 

это было событие. Притом, что в Перми публика искушенная: каких только выставок здесь не бывало, каких только шедевров местный народ не видел. Эта выставка Субботина-Пермяка, будь он жив, была бы первой в его жизни. А он умер в 36 лет от чахотки, успев сделать совсем немало во многих областях: и в живописи, и как организатор-педагог на театральном поприще, и как художник-декоратор. Он занимался возрождением народных ремесел и промыслов, заложил основы для создания музея в своем родном городе Кудымкаре. Он сознательно работал на пользу Отечества.
А когда картины Субботина-Пермяка уже в наши дни привезли в Москву в составе экспозиции «Пермь Великая» и продемонстрировали всего две или три его работы, причем в интерьере выставки, не акцентируя их, столичные знатоки просто открыли рты от восхищения. Действительно – чудо. 


 
П. И. Субботин-Пермяк. «Вниз по реке». Холст, масло. 1918 год.
П. И. Субботин-Пермяк. «Вниз по реке». Холст, масло. 1918 год

Впервые мы увидели работы Петра Ивановича Субботина-Пермяка, когда поднялись на второй этаж краеведческого музея в Кудымкаре. Музей там замечательный, и его экспонаты и история заслуживают отдельного рассказа. Но картины Субботина-Пермяка – это явление ни на что не похожее. 
Это праздник цвета, 
это экспрессия, 
ураган чувств, мыслей, эмоций. 
Это достоинство.
Это необыкновенный колорит, 
жанровое разнообразие, 
блистательные работы пейзажиста и рисовальщика. 
Это тонкое и глубокое понимание чувств другого человека, умение погрузиться в его мир.
Это цвет, тепло…
    Его картины открыты общению с миром, палитра красок которого никогда не бывает исчерпана. А еще – это общение с одаренным собеседником, с его умением находить и чувствовать гармонию, воспевать прекрасное талантом, про который говорят, что он от Бога. 
    Сначала казалось, что биография Субботина-Пермяка – типично советский продукт: мальчик из бедной семьи, девятый ребенок в семье, которому революция дала все. Но это не так. Слишком однозначно мы все еще представляем себе наше дореволюционное прошлое. Да, сын русского крестьянина – мельника из крепостных графов Строгановых Ивана Васильевича – и местной жительницы коми-пермячки Марии Пименовны. Да, девятый ребенок в семье. Но с семейной фотографии 1880-х годов на нас смотрят одухотворенные интеллигентные лица. Совсем как на фотографии семьи Ульяновых того же периода. Их мы с вами хорошо помним. 
    Родился мальчик в 1886 году, рисовал с самого детства, учился в реальном училище – Пермском, потом Вятском. К слову сказать: все дети в семье получили образование, потому как и отец, и мать работали непокладая рук. Отец был мастером по постройке мельниц, до всех технических тонкостей доходил своим умом, а мать вела хозяйство.
И нелегко ей было: даже не семеро по лавкам – девять. Но младший Петр запомнил ее ловкой, легкой, может быть, потому, что она часто пела свои коми-пермяцкие песни.   Отец тоже любил петь. И Петр с самой ранней поры ощущал родными сразу две культуры: русскую и коми-пермяцкую. Но если с первой было все ясно и благополучно, то вторая нуждалась в его личной помощи. Еще в юности он так чувствовал, а органично осознал, когда уже стал художником, закончив в Москве Строгановское художественное училище. 
    Петр Субботин уже пережил голодные годы ученичества, когда, учась в Москве, зарабатывал на себя сам, закончил Строгановку с золотой медалью и получил направление на стажировку в Германию. Но тут случилась Первая мировая война, и поездка отменилась. Дипломированный художник остался в Москве: его пригласили преподавать живопись туда, где он только недавно учился сам. И у него получилось, потому как энергия и доброжелательность, окрыленные талантом, и есть самые важнейшие качества педагога. Впрочем, у него получалось многое. 
    Еще будучи студентом Строгановского училища, Субботин профессионально изучал театральное дело, поскольку учился он и на живописно-декорационном факультете и оформлял несколько театральных спектаклей, правда, на любительской сцене в усадьбе Зинаиды Соколовой, сестры Константина Станиславского, которая покровительствовала молодой семье талантливого художника. Она и представила его брату как молодого художника коми-пермяцкого народа. Станиславский заинтересовался коми-пермяками – он даже не слышал о такой национальности. 
    Константин Сергеевич и придумал тот самый любительский театр в селе Никольском, которым впоследствии руководила его сестра Зинаида Сергеевна. А Петра Субботина попросили писать декорации и работать над костюмами для этого театра. Художник не отказался. Позже, когда Субботин-Пермяк стал преподавателем в Строгановке, а потом профессором живописи там же, он не порывал с театральной работой. В семье появились дети, и в поисках дополнительного заработка отец семейства устраивается в Дом театрального просвещения им. В. Д. Поленова, где много и направленно делалось для развития народных самодеятельных театров. Это было замечательное заведение. Работа здесь устраивала художника полностью. Он со знанием дела готовил декорации к сценам народного быта. Ему доставляло удовольствие делать макеты деревенской улицы или крестьянской избы. Еще бы, такая замечательная возможность оживить в памяти и в руках детские впечатления и со взрослой сознательной любовью воспроизвести то, что было и осталось дорого с детства. При этом образцы декораций, что разрабатывались в поленовском доме, художник старался сделать не только образно-убедительными, но и технологически простыми: так, чтобы их можно было легко использовать в деревенском театре. 
    Революцию Петр Иванович встретил с восторгом: «Теперь ясно, – пишет он, – что только этот путь – работать в искусстве для народа – будет самым надежным для меня и для всякого художника, желающего оставаться на высоте своего положения». 

    Очевидно, что далеко не все моменты биографии Субботина-Пермяка известны. Вероятно, при жизни у него хватало недоброжелателей. Пример такой. Пермский художественный техникум, похоронив Субботина-Пермяка 6 января 1923 года, ничего не сделал для того, чтобы сохранить память о великом земляке. Техникум, организатором которого, по сути, явился Субботин-Пермяк, просуществовал до 1941 года, но ученики конца двадцатых и начала тридцатых годов уже ничего о художнике не знали. Его работы в основном остались в семье. Позднее большая их часть была подарена Кудымкарскому краеведческому музею. Однако они почти полвека не выставлялись и лежали в запасниках, не приспособленных для длительного хранения живописи. Только в конце шестидесятых годов прошлого века они случайно попались на глаза сотрудникам Пермской картинной галереи, и решено было их восстановить. Для реставрации потребовалось около пятнадцати лет, и к столетию художника состоялась его первая персональная выставка.

    В 1918 году он участвует в выставке 36 художников, где показывает десять своих картин на уральскую тему. Чаще всего, это пейзажи и сценки коми-пермяцкого быта. В 1919 году он поручает заказ на оформление Москвы к первой годовщине со дня образования Красной Армии. К этой работе его привлек пермяк Василий Каменский, который позже напишет: «Я выбрал Петра Ивановича Субботина-Пермяка, выбрал из всех художников Москвы как советского энтузиаста, мастера живописи ярких, радостных красок и превосходного организатора с горячим темпераментом, в то время уже популярного, живого, вездесущего человека – работника и прекрасного товарища». Эти насквозь идеологически отредактированные воспоминания Василия Каменского меж тем все равно не могут скрыть того, что он выбрал Петра Субботина не за верность партии, а за талант. За три дня Субботин сделал несколько десятков акварельных эскизов праздничного оформления центральных улиц Москвы. Эскизы были утверждены. И вот уже на огромных белых полотнах, растянутых в коридорах училища, мчатся знаменитые тачанки, шагают по земному шару могучие красноармейцы, трубачи на белых конях трубят новые песни, а Василий Каменский ходит из мастерской в мастерскую и читает стихи вдохновенному художническому люду. Композиции лаконичны, монументальны, ослепительно ярки. Позднее знатоки напишут, что «яркость, доступность, некоторая примитивизация, свойственная народной картине, – все делало субботинское оформление глубоко демократичным, открытым, увлекающим широкие народные массы».     В день первой годовщины Красной Армии московские улицы и площади были оформлены в духе новой эпохи живописными композициями Субботина-Пермяка. Успех безоговорочный, окрыляющий, открывающий для художнической деятельности в столице такие горизонты… 
    А мастер, оказывается, давно намерен уйти со столичной сцены, потому как решение вернуться на свою коми-пермяцкую родину он принял окончательно и бесповоротно.  Наверное, не все так однозначно просто, мы не все знаем, потому как биографы Субботина-Пермяка ждут серьезного пополнения своих рядов. Согласитесь, в первые годы советской власти причин для выезда из столицы в глубинку могло быть великое множество. Но в советской литературе о художнике доминирует версия о том, что он поехал возрождать свою национальную культуру. Скорее всего, так и было, но и какие-то неблагоприятные обстоятельства, повлиявшие на скорейший отъезд, могли иметь место – одно другого не исключает. Натура деятельная и позитивная в любых обстоятельствах находит точку приложения своих творческих возможностей. 
    Вера Панова, известная советская писательница, попавшая в пермские края в годы эвакуации, напишет о Субботине-Пермяке так: «Он понимал, что для народа коми наступает эра подъема и расцвета, и сейчас, как никогда, народу нужны культурные силы.  И патриот родного края Субботин летом 1919 года поехал в Кудымкар».
    Но сначала он задержался в Усолье для организации Усольского передвижного театра – тогда его именовали театральной мастерской. Пришел, увидел, победил. Делу сопутствовал успех: во вновь организованном театре увлеченные артисты стояли в очередь за право выступить перед публикой. Молодежь хлынула в мастерские, а там, между прочим, не только актерствовали, но и рисовали декорации, мастерили, клеили, строили, шили, вязали, вышивали, отпаривали, плели, ваяли. Сейчас бы сказали, что там работали прикладники: молодые строители социализма с удовольствием учились работать руками. 
     Такие же мастерские Петр Иванович Субботин-Пермяк организовал и в Кудымкаре. Там и до революции существовал небольшой драмкружок, ставивший спектакли на сцене Народного дома. Спектакли шли почти без декораций, но сохраняли свою очень немногочисленную публику. Субботин, можно сказать, создал кружок заново. Он превратил его в народный театр, базирующийся на театральных мастерских, где теория и практика театрального дела преподавалась профессионалами. Субботину удалось существенно перестроить театр, увеличить сцену, вдвое расширить зрительный зал и, конечно, обновить декорации. Занавес Субботин расписал коми-пермяцкими орнаментами. Расписаны были и стены театральных помещений. Публика теперь шла в театр семьями, компаниями и с восторгом принимала каждую премьеру. Вырученных денег хватало на приобретение костюмов и декораций, собирались средства на пополнение кудымкарской библиотеки. Очень скоро в репертуаре театра появились: «Недоросль» Фонвизина, «Ревизор» Гоголя, «Русалка» Пушкина, несколько пьес Островского. Ставились даже оперы: «Иван Сусанин» Глинки, «Пиковая дама» Чайковского, «Снегурочка» Римского-Корсакова. 

    В кудымкарских производственных мастерских ткали пестрядь (цветную ткань пестрой окраски), кушаки и ковры, занимались резьбой по дереву, художественным шитьем, плетением из бересты и лыка, выделывали из рога гребни, расчески, пуговицы, изготовляли глиняную посуду, игрушки. Необходимые для изделий рисунки составляли из коми-пермяцких орнаментов. В марте 1920 года кудымкарские мастерские были преобразованы в высшие художественные мастерские, которые имели скульптурное, живописное и графическое отделения. Руководила кудымкарскими мастерскими жена Петра Ивановича Субботина-Пермяка Евстолия Ивановна – человек большой энергии и преданности избранному делу. Она вместе с Петром Ивановичем училась в Строгановском училище, но вынуждена была его оставить в связи с рождением детей. У Субботиных их было трое: две дочери и сын.

П. И. Субботин-Пермяк. «Вниз по реке». Холст, масло. 1918 год
П. И. Субботин-Пермяк. «Вниз по реке». Холст, масло. 1918 год

    Театр и театральные мастерские в Кудымкаре стали одной из неизменных его достопримечательностей. Можно подумать, что все делалось с помощью волшебной палочки. Сколько времени прошло? Год? Два? Не больше. А Субботин-Пермяк шагает дальше. Он уже работает в Перми. Организует, утверждает, пробивает, ходатайствует… Рисует постоянно.   Пишет каждую свободную минуту. Его деятельность как театрального художника тоже не прекращается. Сохранилась серия эскизов театральных костюмов к пьесе Василия Каменского «Степан Разин», сделанная в 1920 году для пермского театра.
    Вот как ее описывают очевидцы: «Серия состоит из шестнадцати листов, выполненных гуашью. Бумага желтая, низкого качества, похожая на оберточную, но эскизы почти
завораживают своей удивительной яркостью, достигнутой минимальными средствами. Двумя-тремя пятнами цвета художник определяет звучание образа, его сценическое бытие, даже пластику движений актера… Субботин использует самые любимые (и самые смелые) цветосочетания. В костюме негритенка сталкиваются красный, желтый, зеленый, усиленные соседством черного цвета тела. Придворный перс изображен в вишнево-зеленом с желтыми полосами халате и чалме. Многоцветие перебивают синие вспышки пояса, узоров и отстрочек…» Самому Каменскому работы Субботина очень понравились: 
     «Прекрасные рисунки, в которых ощущалась власть изысканной талантливой руки мастера… изумляет блестящий вкус и знания культурнейшего художника».
    В Перми художник работает преподавателем Пермского художественного техникума, а потом там же – заместителем директора, составляет учебные планы и программы. Все происходит впервые, и Субботин-Пермяк – «живой и неугомонный» инициатор всего. Сам он читал лекции по семидесяти четырем темам. 
    Теоретическая часть пермских и кудымкарских мастерских чрезвычайно насыщенна, условно ее можно разделить на четыре больших раздела: теория и история изобразительного искусства, искусство театра, народное искусство и фольклор, искусство пермского края. Отдельные лекции художник посвящал технике живописи, декораций и театральных костюмов, а также музееведению. Рассказывают, что совершенно удивительной была эрудиция Петра Ивановича в вопросах местной культурной традиции. Он блистательно рассказывал о памятниках архитектуры в Пермской губернии, о строгановской иконописи, о коми-пермяцком народном искусстве, кроме того, его интересовал пермяцкий быт, его история, песни, обычаи. Он ходил по деревням, ярмаркам, собирал интересные образцы орнаментов коми-пермяцких тканей, опоясок, скатертей, полотенец. Из этих материалов Субботин сделал несколько альбомов.
    Выступая на одной из учительских конференций, он говорил: «Вы, учителя, являетесь носителями культуры! Вы должны украшать свою жизнь и жизнь народных масс. В своей воспитательной работе должны пользоваться произведениями искусств, которые помогают раскрыть сущность человека, его переживания, стремления и внутренний мир. Всякий культурный человек всегда сможет воздействовать, окрылить народные массы на большие дела…»
    Он сам так и жил, и все у него получалось «без назидательности и занудства». Его вспоминают ученики: «Он был живой и обаятельный». Как много он успевал, несмотря ни на что. Между тем с 1911 года он был болен туберкулезом, а 1923 году его не стало.
    Жизнь как песня. «Надо жить радостно, красочно, ярко». Так он говорил и так он жил. Картины его описывать бесполезно – только впечатления. Они – в начале статьи. Его творчество настолько оптимистично, колоритно, красочно, энергетически емко, что его должны видеть все, кому дорого искусство, все, кто тянется к палитре, все, кто только учится понимать, что такое бесценное национальное достояние. И лишать всех нас такой возможности – противоестественно. Нельзя обкрадывать свой народ. 
Есть дом-музей художника в Кудымкаре. Но он не оборудован соответственно, и потому там нет его картин. Неужели этот человек, так много сделавший для своей малой родины, не заслужил настоящего музея в своем родном городе, неужели не заработал на охранную и пожарную сигнализацию… 
    Коми-пермяцкий мальчик, великий художник, достойный человек обязательно будет признан не только учениками и соотечественниками, но и великой страной, его Родиной. 

    Из письма учеников к Субботину-Пермяку. 1 марта 1920 года
«Петр Иванович! Как тяжело без Вас, так не хватает Вашего голоса, так хочется видеть Вас.
Вы зажгли огонь в наших сердцах, который горит даже без Вас, и надеемся, что никогда не погаснет, и, если Вы нас не оставите, из нас выйдет кое-что».

СОДЕРЖАНИЕ

НАЗАД