"Мир и музей" №7 Полесская песня

орога, разделив пополам село Льгов и пробежав над рекой Вытебетью, врезается в стену хвойного леса, где в вечном полусумраке высятся песчаные курганы давних эпох. Эта опушка и есть та граница, что отделяет орловскую лесостепь, или, как выражался Бунин, Подстепье, от вековых Брянских лесов, называемых также полесьем. Здесь вспоминается Тургенев: его "Льгов" и "Поездка в полесье"; здесь вам со знанием дела расскажут, что он действительно охотился и на пруде, и в бору около Льгова. Слово "полесье" здесь раньше вроде бы не употребляли, хотя оно и встречается у Тургенева, но жителей лесной стороны издавна звали полехами.
	Полехи - "лесовики", у них свои этнографические особенности, как у степняков - свои. Здесь, на границе леса и полей, возможно, эти особенности несколько перемешались, но главное и удивительное - их долгое существование, та архаика обрядов, одежды и утвари, о которой еще пойдет речь, когда мы коснемся народного костюма, колотушки-трещотки, обрядовой песни и "похорон кукушки".
Километрах в пяти от древнего Льгова - село Ильинское того же Хотынецкого района. Село это помоложе, но побольше, под тысячу жителей. В селе за разговором женщины припоминают, сколько мужиков в последний год купили компьютеры - трое или четверо. И, естественно, о том, что зарплату не платят по полгода, что местные села живут одними огородами... - А компьютеры? - А это фермеры, арендаторы -у них дети учатся... Да и фермеры бедные. Компьютеры-то они детям купили, а еще что? А больше ничего. Но в Ильинском держится и веселит людей Дом культуры. А при нем, в отдельном домике - литературно-краеведческий музей "Тургеневское полесье" на общественных началах. Причем эти начала такие общественные, что женщины из ДК вместе с мужьями не только поменяли на домике крышу, не только освоили кирпичную кладку да штукатурку, но и общественный туалет построили бесплатно и полностью - от ямы до покраски. - Ну бесплатно так бесплатно. А иначе что же - все закрыть, лечь да помереть? Когда-то домик был бухгалтерией, где подсчитывали доходы от травяной муки. Когда оказалось, что от этой муки одни убытки, его отдали под жилье для гостей, а потом он достался музею. Вернее сказать, музея тогда еще не было, а было только желание его создать. Это желание родилось просто из ощущения, что прошлое уходит, унося с собою в небытие старые документы, вещи и воспоминания. Работники дома культуры обратились за помощью в областной краеведческий музей, где к их планам, как они вспоминают, отнеслись без особого энтузиазма. Зато их поддержали в орловском музее И. С. Тургенева, сотрудники которого приехали в село, посмотрели экспонаты, собранные за пять лет лазания по чердакам опустевших домов, помогли спланировать экспозицию. Орловское отделение Фонда мира выделил 25 тысяч рублей, на которые в ту пору, десять лет назад, еще можно было кое-что сделать.
Фольклорный ансамбль поет всегда и везде	Директор Дома культуры Любовь Никаноровна Нелюдимова и художественный руководитель Елена Дмитриевна Козлова даже затрудняются ответить, кто из них главный в этом музее. Все, что они делают, делают сообща и пополам. Они же поют в этнографическом ансамбле, третий член которого - заведующая льговским клубом Ирина Григорьевна Вострова. В этих местах удивительно долго сохранялись обрядовые песни. Их, в исполнении бабушек, записали на магнитофон, потом вместе с профессионалами переложили на ноты и уже по нотам освоили сами - в той самой, обрядовой, манере. Музей, вольно или невольно, вместил в себя четыре основные темы: природу леса и степи, историю села Ильинского, местную этнографию и связь Тургенева с этими местами.
Природа, в общем-то, представлена в живом виде вокруг музея, но слишком часто современные люди знают из деревьев только ель и березу, а из цветов розу и одуванчики. В музейном гербарии - скромные, но такие родные травы подстепья-полесья: тысячелистник, крапива, горец перечный, спорыш, полынь, клевер, подорожник и прочее... Его, как и коллекция бабочек, подарил музею орловский врач и любитель природы А.В. Сулимский. Не теряются и сами хозяйки музея. "Что найдем в лесу интересного, тащим сюда", - комментируют они причудливый нарост на дереве. И. конечно, чучела уток - в память о том, как их стрелял Иван Сергеевич... История, конечно, начинается с древних времен, с тех самых песчаных курганов в бору у Льгова, с кремневых скребков и ножей. Между прочим, в Х1Х веке известный фольклорист Павел Якушкин фиксировал здесь легенды о Кудеяре, который, как уверяли, был не только разбойником, но и колдуном и, закапывая клады, налагал на них заклятья, так что до сих пор эти клады не даются в руки. Пусть не даются, но подъемный материал местные школьники все же собрали. В 1630-е годы, задолго до основания села, здесь была пустошь с показательным названием Подсосенье. Село же основал Иван Иванович Косагов, купивший эти земли. Его сын генерал Григорий Иванович Косагов - фигура довольно известная в истории и чтимая в Ильинском. В селе было два храма - Ильинский и Знаменский, по первому да по фамилии помещика село писалось Ильинским-Косаговым. С основателя села и начинается экспозиция музея. Пройдем по нему. Вот коллекция монет ХV11-ХХ веков - дар собирателя Алеши Савина из деревни Булатниково. А вот настоящий охотничий рог. По правде сказать, женщины в музее и не подозревали, что на нем можно играть, но как-то раз приехали туристы из Франции, один из них поднес этот рог ко рту и вдруг начал выводить на нем такие мелодии! Вот иллюстрации к "охотничьим" произведениям Тургенева. Вот копия первой страницы тургеневской "Поездки в полесье" издания 1854 года. Вот десятый том собрания его сочинений 1898 года. И еще одна книга, неожиданно пришедшая из Испании и возбудившая вначале недоумение: испанским-то языком в Ильинском никто не владеет. И только в Орле перевели название: "Отцы и дети"... С Ильинским связан не только Тургенев. Эти места посещал и Фет. Здесь жил и работал композитор Калинников. Очень ценные для местных жителей снимки - пребывание его с семьей в Ильинском. На одном из них композитор ведет потешный кулачный бой со своим братом. Одна из комнат "Крестьянской избы" (как иногда неформально называют музей) посвящена сельскому быту. Вот женский костюм из понёвы, рубахи и головного убора - ему более 150 лет. Рубели маленький и большой, - первые утюги. Рушничок. Кошели - в них можно было положить бутылку молока, пищу, ходить в поле. Любопытно: по форме кошель близок к современному дипломату, но его объем регулировался, что было куда удобнее. Второе достоинство - легкость, что было немаловажно для пастуха или охотника, да и для всякого, кому приходилось весь день быть на ногах. И третье: плетеные из лыка кошели отлично держали и тепло, и холод, то есть играли роль термосов, и пища зимой долго оставадась горячей, а молоко или квас летом - холодными. Вот таков был лыковый дипломат, который к тому же носили не в руках, а через плечо; достойной замены ему пока не придумано. Прялка, лавка, донце (приспособление для прядения), огромный кувшин, заслонка от печи в разрушенной Знаменской церкви, жаровые утюги, н(чва (деревянное корыто для просеивания муки; в нем также купали самых маленьких детей), толк(ч и ступа, гр(бельки (их навешивали на косу для косьбы зерновых), севалка из соломы, переплетенной лыком (то знамениток лукошко, из которого горстью разбрасывали по пахоте зерно)... Деталь от ткацкого стана, причем пригодный к работе стан стоит в Доме культуры, бабушки помогли его освоить, и дети могут учиться на нем ткать. Простая вещь - цеп. Но хозяйки музея, знающие местные обычаи и назначение предметов не по книгам, говорят, что не всякий мужик мог молотить цепом. Молотили-то по нескольку человек в кругу, поочередно ударяя цепами, и чувство ритма было необходимо столь тонкое, что иного мужика прогоняли вон из круга. Вот тут поневоле задумаешься: из чего родилось столь поразительное чувство ритма и мелодии в народной культуре - не из труда ли? Маслобойки, большие и маленькие, долбленные из единого дерева ночва и ковшик, кантырь (в иных местах безмен), взвешивавший до пуда, махотки (как и во многих других местах, так называют широкогорлые глиняные сосуды на литр-полтора, в основном для молока, но также и для варки пищи детям). Все это в "Деревенской избе" размещено плотно, на стенах, полках и на полу, только что не на потолке, и очевидно для всякого: музею пора расширяться... А между тем ильинские этнографы, может быть, сами не ведая ценности своего рассказа, ведут экскурсию дальше. Вот колот(шка, которой особенно радуются посетившие музей дети; с ней ходили ночные сторожа по улицам села, охраняли покой граждан, постукивали, чтобы добрые и недобрые люди знали: сторож не спит. Именно сельский сторож, а не колхозный! И было это, как вспоминают, еще в 1960-х годах, хотя в других местностях такие сторожа с колотушками вывелось еще до революции. Поддевка... В этих местах девка, собираясь замуж и готовя приданое, обязательно должна была заготовить себе три поддёвки - праздничную, повседневную и рабочую. Мужская, тканная из шерсти свита с шиворотом - ее, отправляясь в извоз (дальние грузовые перевозки) либо на базар, надевали поверх одежды. А шиворот, если, конечно, он надет не навыворот, - это большой воротник, защищавший лицо от снега и ветра. Теперь понятен вопрос-поговорка "ты что, в извоз собрался?", которым встречали чересчур закутавшегося человека? Традиционную одежду в Полесье носили, можно сказать, до середины ХХ века, и это кажется странным уроженцам других волостей. С этим тяготением к старине связан один военный сюжет: в 1943 году, когда немцев выбивали с Орловщины и линия фронта проходила прямо через село, часть немцев, пошарив в избах и амбарах, переоделась с традиционные женские наряды и стреляла в наших бойцов с церкви. Для чего им нужен был такой маскарад, в ту пору нашим солдатам спрашивать было некогда, но, видимо, для введения противника в заблуждение: будет ли ворвавшийся в село русский солдат стрелять в перебегающую по кустам бабу в поневе? А может, и для того, чтобы обескуражить наступавших, вызвать у них недоверие к местному населению. И вот что любопытно: лет пять назад приезжал в Ильинское один из участников освобождения села и только тут с удивлением и облегчением узнал, что то были немцы; до той поры, сорок с лишком лет, он был убежден, что с церкви стреляли местные бабы. Война прокатилась через село страшным валом. Часть молодежи угнали в Германию на работы, часть, правда, спаслась в лесу, а некоторых угнанных догнали и освободили наши части. "Катюши", выбивая немцев из Ильинского, сожгли его почти полностью. В 1985 году тракторист, пахавший поле близ села, выпахал кости и прорезиненный пакет с письмами и документами на имя Василия Елисеева со станции Узловая Московской (ныне Тульской) области. Парень погиб при освобождении села восемнадцати лет от роду, и сорок с лишним лет считался пропавшим без вести. Мать умерла, не дождавшись известий о нем. Но прочие родственники были найдены, приехали на торжественное перезахоронение, упали на колени перед гробом, установленным в Доме культуры... И ездят сюда с тех пор ежегодно... "Крестьянская изба" хранит письма-треугольники и похоронки, фронтовые снимки П.А. Лактионова, предметы военного быта и тот ржавый боевой металл, которым так нашпигована вся Орловская земля...
Обряд "похороны кукушки". Яичница вскладчину в Ильинском	Но хранит она и детские куклы, связанные с теми обрядами, в которых успели принять участие и хозяйки музея. Таковы были похороны кукушки - прощание тринадцатилетних девочек со своими куклами и детством. Любопытно, что в Ильинском и Льгове, несмотря на их близость, обряд различался в деталях. Сплетенную из травы кукушкины слезки куклу во Льгове закапывали, а в Ильинском окунали в родник. Далее девочки пели "Кукушечка-рябушечка...", "кумились" и вскладчину жарили яичницу.
Ныне "стихийные" традиционные обряды вывелись. Но они возрождены помнящими их людьми на клубной, этнографической основе. Поэтому в Полесье продолжают "хоронить кукушек." Ну а после таких детских праздников куклы попадают в музей и в библиотеку, где тоже можно увидеть интересные вещицы. Все обряды, праздники и прочие торжества отражены в видеотеке Дома культуры. И все праздники начинаются с музея. Повторим еще раз: вполне профессиональный и очень "теплый" музей "Тургеневское полесье" задуман, создан и опекается клубными работниками на чистейшем энтузиазме. Они - не из смотрителей классического типа, для которых чем меньше людей в залах, тем спокойней. Им нужен посетитель и зритель, и самое большее, что их огорчает, - равнодушие, которое случается среди нынешних забарабаненных роком школьников, а также то, что туристические группы из Орла, едущие в недальний отсюда национальный парк "Орловское Полесье", направляются туда без заезда в Ильинское. Посетители могут не знать о существовании "Крестьянской избы" или принять два соседних "полесья" за одно. Но настоящий экскурсовод, как кажется, никогда не провезет свою группу мимо. Тем более мимо такого музея, где не только покажут и расскажут, но и споют.