«Знаешь, деточка, что я тебе скажу, я всегда был верующим человеком. Нет, в церковь ходил крайне редко, если только в детстве, но всегда верил, что в трудную минуту мне Бог поможет. Так оно и было всегда…
    Я его о многом просил. И денег побольше, и здоровья, и новую шубу для Анастасии Кузьминичны… Какой глупец… Потом просил за внука, чтоб поступил, чтоб хорошо устроился… Словом, хорошей жизни просил…
     И все это было неправильно ... ты понимаешь?..
     Бога надо за всё благодарить…
     А просить только одного – легкой смерти.
     Ты запомни это… потом поймешь…»

    Николай Павлович последние несколько лет чувствует себя совсем неважно. Глаза почти не видят, слезятся и краснеют, – читать нельзя. Слышит он тоже совсем плохо, значит и радио отпадает. Кроме того, у него болят ноги, и передвигается он по квартире с трудом. Слаб стал. Больше лежит. Все его внутренние органы отмирают поодиночке. Вот только разум светел и память не подводит.
    «А для чего? – спрашивает он. – Чтобы в полной мере испытать унижение, когда ты беспомощен, как младенец? Но младенец встанет на ножки, а ты не побежишь вслед за ним…»
     Он сидит напротив, такой просветленный, только немножко бледный, и губы с синевой. Можно задавать любые вопросы. Вот только отвечать ему на них не хочется – «скучно» Признался, что маму часто вспоминает…

     Николай Павлович ждет смерти. А она не спешит. С тех пор как он не выходит из дома, прошло уже несколько лет. Первое время коллеги приходили, разные люди: кто с вопросами по делу, кто просто, проведать. Тогда он радовался всем. «Вот видишь, – говорил дочери, – я все еще нужен…» Теперь ему кажется, что он уже никому не нужен. Редко кто заходит.

     «Давно пора под холстину. Ан нет – не берут…»

    Он часто вспоминает Асю, Анастасию Кузьминичну, что служила мужу, ухаживала за ним, любила его строго и деятельно.

     Только что мы разговаривали, а он уже не со мной, взгляд куда-то уплывает, слеза бежит из красного века, без всякого разрешения. Да он ее не замечает. О чем вспомнилось? Сия тайна велика есть.
     Часто повторяет, что у него всего одна просьба к людям – похоронить его возле Анастасии Кузьминичны, «чтоб лежали рядом».
    А кладбище Толстовское – Кочаки. Боится, что места ему не найдется. Говорит, что, «если бы был жив Сергей Львович, он бы точно разрешил, успокоил старика. А эти молодые, разве они в состоянии понять, как это для него важно…»
    На самом деле воля Николая Павловича в Ясной Поляне почти закон, и все его почитают, а многие искренне любят. Владимир Ильич, праправнук Толстого, директор музея, на Николу зимнего был у него с женой и детьми, и брат его Илья Ильич приходил вместе с ними. Полагаю, что относительно места в Кочаках все уже обговорено, и не раз… И нет сомнений, будет все, как хочется Николаю Павловичу. Но тревога не оставляет старого человека ни на минуту. И каждая наша встреча начинается с того, что он спрашивает: «Ты ему сказала? Он обещал?»

     Больше пятидесяти лет проработал в Ясной Поляне Николай Павлович Пузин. Его экскурсии невозможно пересказать, просто магия какая-то.
     Николай Павлович Пузин – рассказчик милостью Божьей, это грассирующее «р», великолепно выстроенная и отточенная фраза, обязательно законченная мысль, всегда в несколько неожиданном ракурсе.
     Пузин – это самобытный взгляд на все, с чем ему довелось соприкасаться. Это естественный французский, который невозможно выучить до такой степени.
Николай Павлович – это блистательное знание толстовских текстов с точным указанием года выпуска цитируемого источника с номером главы, номером страницы, с датой письма, если это письмо.
     Двух одинаковых экскурсий он не провел ни разу. В одном настроении ему хотелось рассказывать одно, в другом – другое; зимой, летом, в дождь, в мороз – все было по-разному. Благо толстовских сюжетов не занимать…
     Как-то, слушая пузинскую импровизацию, я тайком записала его на диктофон, предполагая во всех этих ссылках некоторое пижонство. Николай Павлович, начиная свой рассказ, всегда казался увлеченным и с присущим ему артистизмом говорил к примеру так : «Об этом вы можете прочитать во втором томе дневников писателя, на странице 187, второй абзац сверху. Там сказано…» Я проверила девять ссылок и бросила – Пузин был феноменально точен и не ошибся ни разу.
     Подозреваю, что немало его корреспондентов кормилось от такого щедрого ума. Он понимал это и продолжал одаривать собеседника, совершенно естественно, по-пузински, осыпая его золотом открытий и наблюдений, которые ему откровенно лень было записывать. Сам он составил путеводитель по дому Толстого (его переиздавали несколько раз), написал небольшую книжицу «Вокруг Толстого», где впервые была опубликована родословная всех Толстых с именами ныне живущих, вплоть до младенцев, и издал брошюру «Кочаковский некрополь». Кроме того, писал какие-то небольшие статьи для разных изданий, конференций, предисловия к чьим-то книгам.
     Он вел переписку со всеми Толстыми и толстоведами. И каждый из них в свое время дарил ему авторскую монографию, новую статью, и в дарственных надписях непременно были слова благодарности.
     Он читал, писал письма великолепным пузинским почерком, хоть сейчас бери за образец, и самое главное – был бесконечно щедр на живое человеческое общение. С кем только он не говорил, кого только не приглашал в гости. Вернее, кто только не называл себя его другом.
     Нет, Николай Павлович не был бесконфликтным человеком. Он умел легко сходиться с людьми близкими по духу и держать дистанцию с чужими. Те были совсем не прочь быть к нему поближе, поскольку личное знакомство с Пузиным могло сыграть роль рекомендательного письма при определенных обстоятельствах. Он в разговорах иногда мог пойти на компромисс, но всегда действовал абсолютно принципиально, выступая от себя лично. За этими словами ох как немало стоит…

     Когда Пузин занимался составлением родословной Толстых, – он их и перезнакомил. Все ниточки общения шли через его дом. Толстые приезжали в Ясную к нему.
     «А какую капустку солила Анастасия Кузьминична, какие огурчики делала…»
     Вот под водочку и картошечку за пузинским столом и встречались. Сюда и деток приводили, потом и внуков… По сути, его от толстовского рода не отнять. Да и никто не отнимает…

     Он был дамским угодником, целовал ручки, и немало женских головок вероятно вскружил…
     Подкармливал бездомных собак, коих в Ясной всегда водилось немало, и давал им имена…
     Он почтительно беседовал с продавщицей продуктового ларька. Покупая у нее хлеб и выгребая из кармана кучку денег, мелких и бумажных, говорил ей: «Возьми сколько надо». Мне хочется верить, что его никто не обманывал, по крайне мере он сам никогда и не думал о нечестности…
     Его почтительно приветствовали местные пьяницы, и он с ними здоровался, не делая брезгливого лица. Как доброго приятеля приветствовал молоденького милиционера, потому как знал его еще мальчишкой… Он всех местных знал в лицо и каждому готов был предложить свою помощь. Занимали у него нещадно, но и отдавали долги – как никому.

     «Вот только смерти Боженька никак не дает. Жив? Жив. А хорошо ли это, когда немощь такая навалилась, что хоть криком кричи… да сил нет…»
     Я все хорошей жизни просил, а надо было легкой смерти…
     Ты, деточка, посиди, попей чаю, я отдохну немножко. Нет, не уходи, побудь здесь, я на десять минут прилягу…»

     Что у него перед глазами кроме пелены? О чем думается пред вечным покоем? Что бередит душу?.. О чем вы, Николай Павлович?

     «Умереть бы по-человечески – вот счастье. Так нет же. Еще что-то надо… надо, ты видишь, не берут меня…Спросить, голубушка, некого. Проводников нет».

     Под холстину никто не опаздывает, дорогой Николай Павлович!
     Глубокоуважаемый, любимый, замечательный Николай Павлович… Может быть, вам еще надо рассказать о чем-то нам, суетным… Мы будем слушать ваш голос, благодарить создателя, что довелось встретиться с вами. Не спешите, родной, побудьте здесь, рядом. Так тепло жить на этом свете, когда знаешь, что можно прийти к вам…

__________________________

     Николай Павлович Пузин умер 24 января 2008 года, через год после того, как были написаны эти строки.
     Похоронили его возле Анастасии Кузьминичны, в Кочаках, рядом с Толстыми, среди Толстых.
     Два дня перед этим шел снег, и в день похорон тоже. В Ясной было сказочно красиво. Его поднесли к Толстовскому дому, и он имел возможность попрощаться с ним и со всеми нами. Люди на похоронах собрались неслучайные, каждый имел с Николаем Павловичем свои разговоры и свою любовь…
     Мы все хотели проститься с ним и сказать всё то, что не успели: «Простите нас, дорогой!.. И пусть земля вам будет пухом… Вон какой снегопад устроила природа, это специально для вас, чтоб тепло и мягко было под холстиной».

Людмила Долгина

ПИСЬМА И ТЕЛЕГРАММЫ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ

ФГУК «Государственный литературный музей»

Директору Государственного мемориального и природного заповедника
«Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» В.И.Толстому.

    Многоуважаемый Владимир Ильич, дорогие коллеги!
С глубоким прискорбием узнали об уходе из жизни Николая Павловича Пузина, старейшего сотруднику вашего музея, вся трудовая жизнь которого была примером высокого служения избранному пути. Глубокое знание жизни и творчества Л. Н. Толстого, его эпохи и окружения, истинно музейный и, в то же время, окрашенный личной привязанностью рассказ о Доме Толстого, о роли Ясной Поляны в судьбе писателя сделали Николая Павловича легендарным экскурсоводом. За многие десятилетия сотни, тысячи людей унесли в своих сердцах его проникновенные рассказы, среди них - писатели, художники, деятели театра, руководители и сотрудники многих музеев - российских и зарубежных. Многим памятен его тёплый взгляд, мягкая грассирующая речь, его глубокая заинтересованность в вопросах русской культуры, любовь к русской природе и знание ее.
    Память о Николае Павловиче Пузине надолго останется не только в сердцах коллег, но и во многих работах Николая Павловича: путеводителях по Ясной Поляне, по Кочаковскому некрополю, которые долго ещё будут служить людям, передавая им его знания и тепло души.
     Приносим наши самые искренние соболезнования коллективу музея- заповедника Л. Н. Толстого, близким и друзьям Николая Павловича Пузина.
     От коллектива Государственного литературного музея

М.С. Гомозкова, директор музея
Е. Д. Михайлова, зам. директора по научной работе

В дирекцию музея-усадьбы Л. Н.Толстого Ясная Поляна

    Глубоко скорбим вместе с вами по поводу кончины старейшего музейного работника, прекрасного человека, знатока творчества Л. Н.Толстого, А. А.Фета, И. С. Тургенева и их эпохи нашего орловца Николая Павловича Пузина. Встречи и беседы с ним незабываемы. Сотрудники музея И. С. Тургенева города Орла всегда с особым трепетом и великим почтением будут помнить Николая Павловича, истинного русского интеллигента, человека щедрой души, большого друга нашего музея.
    Просим передать наши искренние соболезнования родным и близким Николая Павловича.
    По поручению коллектива Орловского объединенного государственного литературного музея И.С.Тургенева

В. В. Сафронова, директор музея

Институт русской литературы
(Пушкинский Дом)
Российской Академии наук

     Выражаю соболезнования родственникам и коллегам Николая Павловича Пузина. Все меньше остается в живых литературоведов его поколения, и уход каждого из них заставляет задуматься, а сможем ли мы, живущие, работать так же, как почившие?
    Знания, принципиальность, преданность своему делу Николая Павловича заслуженно составили ему не только славу при жизни, но и добрую память по смерти. Она останется не только в его блестящих трудах, но и в самом музее, которому он отдал более полувека своей жизни: думая сегодня о Ясной Поляне, одном из ведущих литературных музеев страны и мира, понимаешь, насколько велика в этом заслуга Николая Павловича.
    Светлая ему память!

В. Е. Багно, директор ИРЛИ РАН,
член-корреспондент РАН

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА

Коллективу Государственного мемориального
и природного заповедника
«Музея-усадьбы Л. Н. Толстого «Ясная Поляна»

    Федеральное агентство по культуре и кинематографии выражает глубокие соболезнования в связи с кончиной Николая Павловича Пузина.
Ушел из жизни «яснополянский чародей», как называли Николая Павловича в Ясной Поляне.
     Его жизнь была неразрывно связана с музеем-усадьбой Л. Н.Толстого, в котором он проработал более 60-ти| лет, пройдя путь от научного сотрудника до главного хранителя и заместителя директора музея.
    Бережно и кропотливо собирал он материалы, связанные с историей рода Толстых. Составление родословной семьи Толстых стало главным делом его
Его энциклопедические знания обо всем, что связано с именем Л. Н. Толстого, вызывали восторг и уважение как у простых посетителей музея, так и у профессиональных исследователей творчества писателя.
    Для всех, кто знал Николая Павловича, его имя навсегда останется символом беззаветной преданности делу, которому он посвятил всю свою жизнь, отдавая все душевные силы, щедро делясь своими знаниями и богатым опытом.
    Мы глубоко скорбим вместе с вами о кончине этого удивительно доброго и светлого человека. Память о нем навсегда сохранится в сердцах всех, кто его знал.

М. Е. Швыдкой, руководитель Федерального агентства
по культуре и кинематографии