Его картины открыты общению с миром, палитра красок которого никогда не бывает исчерпана. А еще – это общение с одаренным собеседником, с его умением находить и чувствовать гармонию, воспевать прекрасное талантом, про который говорят, что он от Бога.
Сначала казалось, что биография Субботина-Пермяка – типично советский продукт: мальчик из бедной семьи, девятый ребенок в семье, которому революция дала все. Но это не так. Слишком однозначно мы все еще представляем себе наше дореволюционное прошлое. Да, сын русского крестьянина – мельника из крепостных графов Строгановых Ивана Васильевича – и местной жительницы коми-пермячки Марии Пименовны. Да, девятый ребенок в семье. Но с семейной фотографии 1880-х годов на нас смотрят одухотворенные интеллигентные лица. Совсем как на фотографии семьи Ульяновых того же периода. Их мы с вами хорошо помним.
Родился мальчик в 1886 году, рисовал с самого детства, учился в реальном училище – Пермском, потом Вятском. К слову сказать: все дети в семье получили образование, потому как и отец, и мать работали непокладая рук. Отец был мастером по постройке мельниц, до всех технических тонкостей доходил своим умом, а мать вела хозяйство.
И нелегко ей было: даже не семеро по лавкам – девять. Но младший Петр запомнил ее ловкой, легкой, может быть, потому, что она часто пела свои коми-пермяцкие песни.
Отец тоже любил петь. И Петр с самой ранней поры ощущал родными сразу две культуры: русскую и коми-пермяцкую. Но если с первой было все ясно и благополучно, то вторая нуждалась в его личной помощи. Еще в юности он так чувствовал, а органично осознал, когда уже стал художником, закончив в Москве Строгановское художественное училище.
Петр Субботин уже пережил голодные годы ученичества, когда, учась в Москве, зарабатывал на себя сам, закончил Строгановку с золотой медалью и получил направление на стажировку в Германию. Но тут случилась Первая мировая война, и поездка отменилась. Дипломированный художник остался в Москве: его пригласили преподавать живопись туда, где он только недавно учился сам. И у него получилось, потому как энергия и доброжелательность, окрыленные талантом, и есть самые важнейшие качества педагога. Впрочем, у него получалось многое.
Еще будучи студентом Строгановского училища, Субботин профессионально изучал театральное дело, поскольку учился он и на живописно-декорационном факультете и оформлял несколько театральных спектаклей, правда, на любительской сцене в усадьбе Зинаиды Соколовой, сестры Константина Станиславского, которая покровительствовала молодой семье талантливого художника. Она и представила его брату как молодого художника коми-пермяцкого народа. Станиславский заинтересовался коми-пермяками – он даже не слышал о такой национальности.
Константин Сергеевич и придумал тот самый любительский театр в селе Никольском, которым впоследствии руководила его сестра Зинаида Сергеевна. А Петра Субботина попросили писать декорации и работать над костюмами для этого театра. Художник не отказался. Позже, когда Субботин-Пермяк стал преподавателем в Строгановке, а потом профессором живописи там же, он не порывал с театральной работой. В семье появились дети, и в поисках дополнительного заработка отец семейства устраивается в Дом театрального просвещения им. В. Д. Поленова, где много и направленно делалось для развития народных самодеятельных театров. Это было замечательное заведение. Работа здесь устраивала художника полностью. Он со знанием дела готовил декорации к сценам народного быта. Ему доставляло удовольствие делать макеты деревенской улицы или крестьянской избы. Еще бы, такая замечательная возможность оживить в памяти и в руках детские впечатления и со взрослой сознательной любовью воспроизвести то, что было и осталось дорого с детства. При этом образцы декораций, что разрабатывались в поленовском доме, художник старался сделать не только образно-убедительными, но и технологически простыми: так, чтобы их можно было легко использовать в деревенском театре.
Революцию Петр Иванович встретил с восторгом: «Теперь ясно, – пишет он, – что только этот путь – работать в искусстве для народа – будет самым надежным для меня и для всякого художника, желающего оставаться на высоте своего положения».
Очевидно, что далеко не все моменты биографии Субботина-Пермяка известны. Вероятно, при жизни у него хватало недоброжелателей. Пример такой. Пермский художественный техникум, похоронив Субботина-Пермяка 6 января 1923 года, ничего не сделал для того, чтобы сохранить память о великом земляке. Техникум, организатором которого, по сути, явился Субботин-Пермяк, просуществовал до 1941 года, но ученики конца двадцатых и начала тридцатых годов уже ничего о художнике не знали. Его работы в основном остались в семье. Позднее большая их часть была подарена Кудымкарскому краеведческому музею. Однако они почти полвека не выставлялись и лежали в запасниках, не приспособленных для длительного хранения живописи. Только в конце шестидесятых годов прошлого века они случайно попались на глаза сотрудникам Пермской картинной галереи, и решено было их восстановить. Для реставрации потребовалось около пятнадцати лет, и к столетию художника состоялась его первая персональная выставка.
В 1918 году он участвует в выставке 36 художников, где показывает десять своих картин на уральскую тему. Чаще всего, это пейзажи и сценки коми-пермяцкого быта. В 1919 году он поручает заказ на оформление Москвы к первой годовщине со дня образования Красной Армии. К этой работе его привлек пермяк Василий Каменский, который позже напишет: «Я выбрал Петра Ивановича Субботина-Пермяка, выбрал из всех художников Москвы как советского энтузиаста, мастера живописи ярких, радостных красок и превосходного организатора с горячим темпераментом, в то время уже популярного, живого, вездесущего человека – работника и прекрасного товарища». Эти насквозь идеологически отредактированные воспоминания Василия Каменского меж тем все равно не могут скрыть того, что он выбрал Петра Субботина не за верность партии, а за талант. За три дня Субботин сделал несколько десятков акварельных эскизов праздничного оформления центральных улиц Москвы. Эскизы были утверждены. И вот уже на огромных белых полотнах, растянутых в коридорах училища, мчатся знаменитые тачанки, шагают по земному шару могучие красноармейцы, трубачи на белых конях трубят новые песни, а Василий Каменский ходит из мастерской в мастерскую и читает стихи вдохновенному художническому люду. Композиции лаконичны, монументальны, ослепительно ярки. Позднее знатоки напишут, что «яркость, доступность, некоторая примитивизация, свойственная народной картине, – все делало субботинское оформление глубоко демократичным, открытым, увлекающим широкие народные массы».
В день первой годовщины Красной Армии московские улицы и площади были оформлены в духе новой эпохи живописными композициями Субботина-Пермяка. Успех безоговорочный, окрыляющий, открывающий
для художнической деятельности в столице такие горизонты…
А мастер, оказывается, давно намерен уйти со столичной сцены, потому как решение вернуться на свою коми-пермяцкую родину он принял окончательно и бесповоротно.
Наверное, не все так однозначно просто, мы не все знаем, потому как биографы Субботина-Пермяка ждут серьезного пополнения своих рядов. Согласитесь, в первые годы советской власти причин для выезда из столицы в глубинку могло быть великое множество. Но в советской литературе о художнике доминирует версия о том, что он поехал возрождать свою национальную культуру. Скорее всего, так и было, но и какие-то неблагоприятные обстоятельства, повлиявшие на скорейший отъезд, могли иметь место – одно другого не исключает. Натура деятельная и позитивная в любых обстоятельствах находит точку приложения своих творческих возможностей.
Вера Панова, известная советская писательница, попавшая в пермские края в годы эвакуации, напишет о Субботине-Пермяке так: «Он понимал, что для народа коми наступает эра подъема и расцвета, и сейчас, как никогда, народу нужны культурные силы.
И патриот родного края Субботин летом 1919 года поехал в Кудымкар».
Но сначала он задержался в Усолье для организации Усольского передвижного театра – тогда его именовали театральной мастерской. Пришел, увидел, победил. Делу сопутствовал успех: во вновь организованном театре увлеченные артисты стояли в очередь за право выступить перед публикой. Молодежь хлынула в мастерские, а там, между прочим, не только актерствовали, но и рисовали декорации, мастерили, клеили, строили, шили, вязали, вышивали, отпаривали, плели, ваяли. Сейчас бы сказали, что там работали прикладники: молодые строители социализма с удовольствием учились работать руками.
Такие же мастерские Петр Иванович Субботин-Пермяк организовал и в Кудымкаре. Там и до революции существовал небольшой драмкружок, ставивший спектакли на сцене Народного дома. Спектакли шли почти без декораций, но сохраняли свою очень немногочисленную публику. Субботин, можно сказать, создал кружок заново. Он превратил его в народный театр, базирующийся на театральных мастерских, где теория и практика театрального дела преподавалась профессионалами. Субботину удалось существенно перестроить театр, увеличить сцену, вдвое расширить зрительный зал и, конечно, обновить декорации. Занавес Субботин расписал коми-пермяцкими орнаментами. Расписаны были и стены театральных помещений. Публика теперь шла в театр семьями, компаниями и с восторгом принимала каждую премьеру. Вырученных денег хватало на приобретение костюмов и декораций, собирались средства на пополнение кудымкарской библиотеки. Очень скоро в репертуаре театра появились: «Недоросль» Фонвизина, «Ревизор» Гоголя, «Русалка» Пушкина, несколько пьес Островского. Ставились даже оперы: «Иван Сусанин» Глинки, «Пиковая дама» Чайковского, «Снегурочка» Римского-Корсакова.
В кудымкарских производственных мастерских ткали пестрядь (цветную ткань пестрой окраски), кушаки и ковры, занимались резьбой по дереву, художественным шитьем, плетением из бересты и лыка, выделывали из рога гребни, расчески, пуговицы, изготовляли глиняную посуду, игрушки. Необходимые для изделий рисунки составляли из коми-пермяцких орнаментов. В марте 1920 года кудымкарские мастерские были преобразованы в высшие художественные мастерские, которые имели скульптурное, живописное и графическое отделения. Руководила кудымкарскими мастерскими жена Петра Ивановича Субботина-Пермяка Евстолия Ивановна – человек большой энергии и преданности избранному делу. Она вместе с Петром Ивановичем училась в Строгановском училище, но вынуждена была его оставить в связи с рождением детей. У Субботиных их было трое: две дочери и сын.
|
это было событие. Притом, что в Перми публика искушенная: каких только выставок здесь не бывало, каких только шедевров местный народ не видел. Эта выставка Субботина-Пермяка, будь он жив, была бы первой в его жизни. А он умер в 36 лет от чахотки, успев сделать совсем немало во многих областях: и в живописи, и как организатор-педагог на театральном поприще, и как художник-декоратор. Он занимался возрождением народных ремесел и промыслов, заложил основы для создания музея в своем родном городе Кудымкаре. Он сознательно работал на пользу Отечества.
